Философско-мировоззренческий уровень в структуре методологического знания

Методологическое знание имеет свои структур­ные уровни — от наиболее общих к частным, имею­щим отношение к решению задач конкретной науки. Как было показано выше, «верхний» уровень более правомерно назвать философско-мировоззренческим уровнем методологического знания.

Очевидно, что в реальном научном исследовании и тем более в практи­ческой работе психолог, как и любой другой специа­лист, не часто проводит прямое сопоставление своей деятельности с постулатами некоторой философской системы.

Однако мировоззрение специалиста оказы­вает огромное влияние на постановку задач работы, которые, в свою очередь, определяют выбор методов и техник достижения результата. 

Мировоззренческая позиция специалиста определяет и интерпретацию результатов исследования. Мировоззрение практи­ческого психолога определяет и его взгляд на другого человека, на его проблемы и пути избавления от них.

Поэтому, как уже было отмечено, правомерно на­звать данный уровень методологического знания философско-мировоззренческим.

Мы не ставим себе целью проследить, как в исто­рии психологии различные философские концепции становились методологической основой для научных школ.

Задача данного раздела — показать на несколь­ких характерных примерах, как философско-мировоззренческая основа научной школы определяла вы­бор тематики исследований, подход к изучению явле­ний, в какой-то мере — выбор методики и техники исследования, а также интерпретацию результатов.

К уровню философской методологии относятся обобщенные представления об идеале научной рациональности, подробно проанализированные М. К. Мамардашвили (1984).

Их можно причислить к мировоззренческим универсалиям (В. С. Степин), они определяют, прежде всего, взгляды ученых на исследуемые объекты, средства исследования и на собственную научную деятельность.

«Традиционная психология покоится на дихото­мии субъекта и объекта, которая последние четыре столетия была отправной точкой западной научной мысли. Людвиг Бинсвангер назвал эту дихотомию “раковой опухолью, разъедающей всю современную психологию и психиатрию”.

Этой дихотомии не из­бежали ни бихевиоризм, ни one рационализм, стара­ющиеся определить переживания только с помощью объективных терминов. Ее не избежать, если ограни­чить творческий опыт, определив его как чисто субъ­ективный».

Дуализм Декарта стал философской предпосылкой для нескольких поколе­ний ученых, поскольку на его основе возникли клас­сические представления о научной рациональности. М. К. Мамардашвили (1984) подробно исследовал классический  и  неклассический  идеалы  научной рациональности.

Он проанализировал и показал на при­мерах «онтологию ума» (т. е. совокупность исходных философско-мировоззренческих предпосылок, определя­ющих взгляд ученого на изучаемую реальность), характерную для классической и неклассической науки.

Классический идеал рациональности базируется на двух исходных правилах, сформулированных, по мне­нию М. К. Мамардашвили, на материале наблюдения физических тел.

Правило первое: «Физическим те­лом, грубо говоря, называется такое явление, кото­рое полностью пространственно выражено в своем содержании, т. е. все, что мы можем сказать о структу­ре этого явления, о его составе, строении, таково, что оно полностью развернуто для внешнего пространст­венного наблюдения или же (если идет речь об идеаль­ных абстрактных объектах или так называемых ненаблюдаемых теоретических “сущностях”) разрешимо на каких-либо наблюдаемых частях внешнего пространства.

В этом смысле термины “объективное” и “пространственное” совпадают, могут употребляться через запятую, как и понятие “внешнее наблюдение”.

В последнем добавлении очевидно, что “объективно­му” тождественно здесь “внешнее” (или пространст­венное), а “внутреннее” — “субъективному”».

Суть второго правила в том, что для классического идеала научной рациональности характерно «отожде­ствление (восходящее к Декарту) “материальности” с пространственностью (или внешней выраженностью для наблюдателя), лишь в зависимости от которой действия мира на нас или на возможного наблюдате­ля могут (и будут) рассматриваться как материаль­ные, опытно данные (и поддаваться наглядному представлению в образах “контакта”, “соприкосно­вения”, “удара”, “взаимного расположения” и т. д.)

Это великий принцип опытной науки: то, что воспринимается органами чувств, есть только материальные тела и их действия. Ясно, что отождествление пространства с материей имеет глубокий философский и методологический смысл.

В той мере, в какой мы под термином “материя” имеем в виду нечто отличное от сознания, имеющего внутреннее (психиче­ское) измерение, а за этой последней вещью признаем непространственность, то под “материальными про­цессами” мы, конечно, имеем в виду то и только то, что полностью выражает самое себя своим пространствен­ным расположением, поддающимся внешнему наблю­дению».